МАНЯЩИЕ ОГНИ СОЦИАЛЬНОСТИ

МАНЯЩИЕ ОГНИ СОЦИАЛЬНОСТИ

Режим дня пчелы-работницы.

- Совещания в улье.

- Загадочная власть пчелиных нянек .

Совещания пчел, будь это в виде грозди в улье или на суку дерева или наблюдение за танцующей разведчицей, рассказывающей о новом источнике взятка, завершаются побуждением отдельной пчелы к какой-либо деятельности, но она может и продолжать ждать более подходящего для себя дела.

Исследователи, пометив красками отдельных пчел, что пчелиные сутки можно примерно на 3 равные части: фазу покоя, или неподвижности, фазу патрулирования по сотам и фазу собственно того или иного вида деятельности. Выяснилась интересная деталь: далеко не каждая пчела склонна доводить начатую работу до конца, однако ее всегда завершит другая, замечающая недоделки . И все же целую треть суток пчела посвящает выяснению того, что делается в улье, постоянно переходя от одного участка сотов на другой.

Размеренный ход событий в улье и такое безмятежное патрулирование по владениям улья идет не все время: случись нападение врага или, наоборот, приятное событие - обнаружение дотошными разведчицами обильного источника пищи, как в семье начинается быстрая перестройка. Рефлекс защиты либо сбора максимального количества корма, вспыхнувший у ответственных за эту функцию особей (сторожей и разведчиц), быстро захватывает своими волнами возбуждения более инертную часть населения улья. Происходит хорошо известная пчеловодам мобилизация . Если ее причина - открывшийся богатый медосбор, результат для пчеловода будет крайне желанный - быстрое утяжеление улья от накапливаемой продукции. Если же причина - раздражение пчел, пасечнику следует побыстрее оценить ситуацию. Возможны два варианта: благоразумно отступить от растревоженного улья, откуда пулями выскакивают склонные к самопожертвованию защитницы, будоража пасеку, или переломить решительный настрой семьи обильными порциями дыма из дымаря, напомнив ей тем самым о еще более страшном - пожаре и необходимости скорее наполнять зобики медом на случай поспешного переселения.

Реакции разных семей на одну и ту же неодинаковы, каждая из них имеет свой характер . Пчеловоды различают спокойных п злых, работящих и чадолюбивых и излишне запасливых, умеющих держать зиму н изнеженных и десятки им подобных оттенков, которые реально отличают одну семью от другой, давая простор селекционерам и надеждам пчеловода на обретение особо выдающейся породы.

Несмотря на эту разноликость, во всех семьях царствуют единые, базовые механизмы регуляции, центральное звено которых - та или иная форма коптактов. Надолго ли у пчел хватает этой координирующей поведение сообщества контактной зарядки?

Судя по длительности лётного рейса пчелы, совершаемого в- одиночестве, лишь на 40-50 минут, после чего пчела вновь ищет контакт со своими . К этому времени она нуждается и в феромонном подкреплении.

Для практики знание особенностей поведения пчел очень важно. Пчеловод должет так приблизить семьи к кормовым источникам - нектароносным угодьям, чтобы за отведенный срок терпимого одиночества (около часа) пчела-сборщица успела как можно полнее загрузить свой зобик. В противном случае, она, как пловец-нырялыцпк, у которого кончается кислород, возвратится в улей с той медовой поклажей, которую успела набрать с обследованных ею растений. Она может оказаться столь малой, что не оправдает взятого в полет из улья корма.

Оценивая роль контактов как характернейшей черты поведения пчел, необходимо иметь в виду следующее. Пчелы, обладая в отдельности ничтожным мозгом, в результате постоянных контактов обретают возможность пользоваться информационной системой, которая по емкости становится конкурептноспособной с мозгом наиболее развитых млекопитающих (6-8 миллиардов нейронов и более по сравнению с 10-11 миллиардами у человека и дельфина).

Возникает в таком случае вполне естественный вопрос - возможны ли в семье, обладающей таким феноресурсом, какие-либо формы разумной деятельности?

Некоторые поведенческие реакции, относящиеся к примитивно рассудочным и свойственным многим животным, пытались оценить по ряду тестов и для пчел. Однако отдельная пчела не показала себя интеллектуалкой - она набрала всего 40-50 баллов, в то время как собака получила 60, а волк - все 100 баллов.

Хотя человеческие тесты на сообразительность явно пристрастны, большего ожидать было трудно: мозг отдельной пчелы слишком мал, чтобы удерживать и обрабатывать большой объем информации. Лишь в контакте с себе подобными она может подключиться к объединенному мозгу семьи и приобрести способность гибко реагировать на ситуацию, играя роль чрезвычайного и полномочного представителя семьи на любом конкретном участке ее деятельности.

Именно эти причины - небольшой объем индивидуального мозга и ограниченная возможность удерживать информацию - не позволили пчеле подняться на ту ступень, за которой возможно мышление.

У человека мышление - тоже высшая форма контактности, но на принципиально более мощной индивидуальной базе. Исходя из самого факта мышления, мы можем заключить, что оно требует участия уже нескольких десятков, если не сотен миллиардов нейронов и, кроме tforo, индивидуально емкой памяти, способной удерживать следы прошлых контактов и их сложные ассоциации, включая абстрактные символы (слово).

Всего этого не в состоянии обеспечить крошечный мозг пчелы, а та кже любого муравья и термита. Сверхограниченность отделвной особи тем более ярко оттеняет дистанцию разрыва индивидуального и общего, в который уходит вид, обретающий социальность. Ограниченность задач, выполняемых индивидуумом, постоянная соподчиненность его поступков в теснокоординируемом сообществе.

Все эти 5 или 10 миллиардов нейронов, рассредоточенных по отдельным пчелам, начинают организованно взаимодействовать друг с другом, формируя новое качество, порождая музыку согласования, которая затем отразится в конечных плодах совместных трудов, изумляющих нас своим совершенством.

Ничем подобным не могут похвастать и самые высокоразвитые млекопитающие, склонные к индивидуальному либо стадному образу жизни. У них, как мы видели на примере овечьего стада, неудачный самозванный лидер ( глупая овца ) может повести его к гибели, система же с вожаком означает репрессии. Сообщество остановилось перед невидимой гранью, не позволяющей ему совершить очередной качественный скачок в новую форму жизни.

Лишь один вид на биологической основе млекопитающих сумел разорвать этот круг обреченности и выйти на просторы широко развитой социальности.

Этим видом стал гомо сапиенс - человек разумный.

Итак, у нас нет оснований полагать, что отдельная пчела (или муравей, термит) способна размышлять, однако у общественных насекомых проявляются механизмы поведения, заслуживающие внимания, поскольку они не имеют прямых аналогов у других животных. Речь идет о корректировке особенностей поведения у формирующихся поколений.

Обратимся к опытам, проведенным профессором А. Ф. Губиным и И. А. Халифманом. Они решили выяснить, сколь влиятельны в вопросах воспитания подрастающего поколения пчелиные няньки - пчелыкормилицы.

Побуждения были и чисто практического свойства - выявить, насколько обоснована надежда улучшить породу пчел лишь одним простым введением в семьи пчелиных маток. Маток выращивать сравнительно нетрудно, и положение теоретически выглядело очень заманчивым: пчелиная королева в семье единственная держательница в активной форме всемогущих генов, поэтому казалось, что замена матки в семье, из года в год не показывающей трудовых доблестей в сборе меда, на другую, выращенную пчелами - рекордистами по медосборам, приведет к быстрому улучшению качества вечно отстающей семьи.

На практике, однако, такой подход давал осечки: пчеловоды доставали маток от прославленных пород и семей, но результаты далеко не соответствовали ожидаемым. Пришлось допустить, что пчелы-кормилицы прежней семьи какими-то путями портят новорожденных со столь обнадеживающей генетикой.

А. Ф. Губин и И. А. Халифман решили оценить степень такого влияния. Они поставили в гнездо среднерусской семьи пустой сот, в который матка вскоре отложила яички. Пока из янц не успели проклюнуться личинки, сот поместили в семью кавказской породы, из которой предварительно убрали ее собственные рамки с молодью. Кавказским пчелам, таким образом, пришлось выкармливать кукушкиных детей . Правда, в отличие от пеночки, неспособной изменить ни внешний вид, ни нрав выкармливаемого ею кукушонка, пчелы-кормилицы кавказской семьи успевали кое-что передать безмолвному отряду личинок среднерусских пчел, свернувшихся на донышке ячеек в недвижные полуколечки.

Когда личинки превратились в зрелые коконы, готовые вот-вот обернуться взрослыми насекомыми, экспериментаторы отобрали рамки с упакованными в их ячейках куколками и поместили в термостат, где поддерживалась температура улья. В этих условиях пчелы благополучно покинули свои восковые колыбельки и вскоре, напитавшись перги и меда, оказались способными к трудовой деятельности. Из них сформировали семейку и предоставили ей возможность... печатать зрелый мед.

Это и был решающий момент эксперимента. Исследователи обдуманно использовали тот факт, что среднерусские и кавказские пчелы делают привычную для них операцию по-разному. Кавказские пчелы, когда созреет мед в их сотах, восковую крышечку прилаживают впритык к медовому столбику ячейки. Как мы уже говорили, такой способ называют мокрой печаткой .

Среднерусские пчелы оставляют между столбиком и надвигаемой сверху восковой крышечкой слой воздуха.

Сот, обработанный таким путем, обретает удивительно привлекательный вид, он прямо-таки сверкает своей белизной и четким рисунком чуть выпуклых над плоскостью ячеек восковых крышечек. Это и есть сухая печатка меда, которая и вызвала в свое время возглас восхищения у поэта и пчеловода Метерлинка.

Различия в пчелиной должны были многое сказать исследователям генетических тайн улья. Когда экспериментальные семейки завершили свои работы и можно было взглянуть на соты, выяснилооь, что кавказские пчелы отступили от генных предписаний своих предков: часть ячеек с созревающим медом они стали закрывать по-русски . Среднерусские же пчелы, если их личинок выкармливали кавказянки, обретали и их мокрую манеру печатки.

Под внешне невинными событиями, о которых идет речь, таятся вопросы принципиального значения - о пределах или сфере власти генов в живом организме, способах ее проявления и влиянии на поведение. Описанные факты указывают на то, что эти пределы, по крайней мере в семьях общественных насекомых, как будто бы есть.

Природа, однако, позаботилась об еще более ярком эксперименте, чтобы прояснить ситуацию и подвести нас к пониманию этих удивительных механизмов.